Колдунья - Страница 42

— Не получается пока, хозяйка, хоть ты тресни… Ничего, мы стараемся, мы трудолюбивые…

— Потом! — вскрикнула Ольга. — Есть другая работа… Отправляйтесь в комнату графа Биллевича… я покажу, где это. Там будет девушка. Ее нужно забрать оттуда и переправить сюда… а тем двум мужчинам, что с ней, задать хорошую трепку. Сможете?

— Чего ж не смочь, дело привычное…

И оба в мгновение ока растаяли. Ольга облегченно перевела дух… но ее трудолюбивые и исполнительные помощнички сразу же возникли вновь, причем Татьяны с ними не было.

— Никак невозможно, хозяйка, — протянул один уныло. — Там такой… Там этот… Он нас самих клочьями по закоулкам пустит…

— Никак невозможно, — поддакнул второй. — Растреплет на куделю, нам с ним не тягаться…

— Я вам приказываю! — взвилась Ольга.

Оба дрожали, как листья на ветру.

— Хозяйка, прикажи чего полегче, — решительно сказал один. — А то не по себе дерево рубишь. Нам неохота, чтоб, значит, на клочки…

— Ну, тогда идите веревку вейте! — вскрикнула Ольга и, не успели они еще растаять в воздухе, громко позвала: — Джафар!

Турок возник моментально, словно все это время пребывал где-то рядом.

— Что прикажете, пленительная?

— Там Татьяна… У графа… — торопясь, сказала Ольга. — Нужно ее выручать…

— Татьяна? А, ну как же, ваша названая сестричка… Что следует делать?

— Доставить ко мне. А тем двум дать трепку. Живо!

— С полным нашим… — пробормотал Джафар, взмахнул рукавами синего халата, свел ладони перед лицом — и, превратившись в облачко дыма, исчез под потолком.

Прошло буквально несколько секунд — и облачко дыма, вновь возникнув около люстры, обрушилось вниз, на лету превращаясь в Джафара. Лицо у него было грустное, турок растерял прежнюю уверенность и нахальство.

— Как ни печально мне это говорить, хозяйка, но связываться не рискну и вам не советую, — сказал он, понурившись. — Умоляю, не считайте меня трусом, я просто трезво оцениваю свои силы… Против этой компании у меня нет никаких шансов, так что и пытаться не стоит, иначе останетесь без преданного слуги…

— Да кто они такие? — растерянно спросила Ольга.

— Сильные… — уныло ответил Джафар. — Вот вам и вся правда, пленительная, и другой…

— Сгинь! — притопнула Ольга ногой.

Оставшись в одиночестве, она почувствовала себя даже не заблудившимся в лесу ребенком — путником, застигнутым на ночной дороге вдали от жилья волчьей стаей. Что-то в окружающем мире изменилось мгновенно и бесповоротно, неизвестно откуда надвинулись страшные тени, готовые растоптать мимоходом, и она ничего не могла поделать…

Ничего?

— Ну, это мы еще посмотрим… — пробормотала Ольга сквозь зубы.

Она распахнула высокую створку окна, высунулась по пояс в безмятежную ночную прохладу. Задрала голову. Вон то окно на третьем этаже, конечно же, оно…

Напряглась, собрала все силы в некий кулак, представила себе трещащие, высокие языки огня — и словно бы тетиву спустила, освобожденная сила незримо рванулась к тому окну, воздух, казалось, стал жарким…

И почти сразу же за окном взметнулись отблески колышущегося пламени. Вполне возможно, Ольга, как все новички, малость переусердствовала и сыпанула гораздо больше, чем нужно, — но тут уж лучше перебрать, чем недосолить…

Пламя за окном разрасталось, крепло. Там, Ольга знала совершенно точно, сейчас занялись огнем портьеры, белье на постели, скатерть на столике — а там и мебель, все, что было деревянного. Текли секунды, прошла почти минута, а не похоже, чтобы те, кто в комнате пребывал, способны оказались как-то унять разбушевавшееся пламя. Вполне возможно, этого умения за ними не числилось, хотя в чем-то другом они наверняка были гораздо сильнее…

Ольга ждала, по пояс свесившись из окна. И дождалась — на дворе, откуда-то слева, послышался заполошный вопль не вполне трезвого человека (кажется, кто-то из ночных сторожей):

— Пожа-ар! Горим! Горим, православные!

Внизу пробежал еще кто-то, Ольга видела, что сразу в нескольких окнах первого этажа — ну да, там, где людская — затеплились огоньки свечей. Под окнами отчаянно застучал в колотушку сторож, к нему бежал еще кто-то, шумно проламываясь сквозь аккуратно подстриженные кусты.

Паника понемногу разгоралась — в точности как бушевавшее в комнате графа пламя. Слышно было, как топочут и перекликаются в коридоре. Начиналась та бессмысленная суета, что свойственна первым минутам какого-нибудь несчастья.

Вот теперь вполне можно было «проснуться» — тут мертвый вскочит! — и, что было бы вполне объяснимо, поинтересоваться причинами переполоха. Накинув пеньюар, Ольга вышла в прихожую, где обнаружила Дуняшку, лежавшую навзничь с закрытыми глазами на своей постели. Наклонилась, услышала тихое посапывание — ага, спит, — откинула одеяло. Горничная была совершенно нагая — понятно, камергер поторопился от нее избавиться, заслышав этакий гвалт…

В коридоре мимо нее опрометью пронеслось несколько дворовых, один тащил ведро с водой, расплескав уже добрую половину, сам мокрехонький. По всему дому стоял шум, топот и крики — правда, в происходящем уже наметилась некоторая упорядоченность, пожар был злом привычным, давним…

Никто не обращал на нее внимания. Ольга распахнула дверь к Татьяне и, не обращая внимания на горничную, сидевшую на своей постели с видом полнейшей растерянности, прошла в спальню. С несказанным облегчением убедилась, что Татьяна, судя по всему, крепко спит — тоже совершенно нагая, надо полагать возвращенная в свою комнату каким-то окольным путем.